Страница автора: Н.И. Харитонова, эксперт по постсоветскому пространству

«Большая игра» в Центральной Азии в настоящее время обретает новое измерение и новый контекст – вывод сил международной коалиции из Афганистана кардинально меняет расклад сил в регионе. США огромное внимание в данной ситуации уделяет именно странам Центральной Азии. Усилия международной Коалиции в Афганистане не создали предпосылок к тому, что ситуация там стабилизируется в обозримом будущем. Однако США в этих условиях создали стратегию "контролируемой нестабильности", которая должна позволить им использовать имеющуюся де-факто ситуацию для воспрепятствования усилению влияния России и Китая в регионе. В этой стратегии решающую роль играют негосударственные акторы. Необходимо оговориться, что эти акторы используются или могут использоваться и другими глобальными игроками, а выбор США в качестве примера обусловлен вовсе не антиамериканизмом автора, а наличием в открытых и иных источниках наиболее полной информации о схемах, применяемых этим государством, а также его наиболее высокой активностью по использованию таких схем ввиду известных обстоятельств, в которых оказались США в Афганистане.
На данный момент США удалось закрепить свое влияние в Узбекистане, хотя в Вашингтоне понимают, что это влияние, если оно базируется исключительно на заверениях главы республики, весьма и весьма иллюзорно. США необходим действенный рычаг, который обеспечит им гарантированное влияние на принятие Ташкентом решений по интересующим США вопросам. К примеру, по вопросу о расконсервировании американской базы в Ханабаде и т.п.
Аналогичная ситуация складывается в Киргизии, где США работают над тем, чтобы как можно дольше бесконтрольно использовать Центр транзитных перевозок «Манас».
Перспективная цель стратегии, однако - это Казахстан, который оценивается как страна, занимающая важное геостратегическое положение, располагающая огромной территорией, мощным ресурсным и промышленным потенциалом. США, с учетом достаточно близкой и неизбежной перспективы смены элит в Казахстане, рассматривает пути воспрепятствовать приходу к власти пророссийски ориентированной элиты (они хотят видеть у власти прозападную элиту, которая в данный момент демонстрирует готовность управлять страной), и демпфировать растущее влияние Китая, планомерно реализующего здесь свои долговременные интересы.
Есть основания исходить из того, что в этих вопросах США удалось заручиться поддержкой нынешнего руководства Узбекистана. В качестве "платы" за это Ташкент должен получить более энергичную поддержку США своего политического курса, в различных международных организациях (например, ОБСЕ), а также по ряду возможных инициатив во внутренней политике, которым надлежит прикрыть очередной этап "закручивания гаек" по отношению к радикальной оппозиции (например, в случае создания легальной оппозиционной партии из движения «Бирлик» и т.п.), и поддержать "каримовскую" модель постНАТОвской безопасности на севере Афганистана. Эта модель заключается в резком усилении военной мощи узбекских полевых командиров и усилении узбекского лобби в новом политическом руководстве Афганистана после ухода администрации Карзая.
Что же выступает в роли главного инструмента моделирования ситуации в Центральной Азии в русле, желательном крупным геополитическим игрокам? Многое – начиная от заявлений международных организаций, критикующих внутреннюю политику местных властей, заканчивая мерами, отдаленно напоминающими экономическое эмбарго (вроде отказа закупать узбекский хлопок отдельными западными компаниями) и т.д. Однако эти инструменты хороши как проекты, пролонгированные во времени, они зависят от общей конъюнктуры мировой и региональной политики, но имеют весьма невысокую эффективность в условиях ограниченного времени и поэтому не подходят в ситуации, которая была описана выше.
Это в последнее время компенсируется достаточно высокой эффективностью других инструментов, с помощью которых воздействовать на местные власти можно очень быстро. Речь идет как раз о деятельности негосударственных акторов. Специфика в том, что в случае негосударственных акторов, не с кем вести переговоры, не на кого возложить ответственность, и нет адресата применения симметричного или даже асимметричного ответа…
Судя по информации из открытых источников, США по меньшей мере семь лет в вышеуказанных целях используют один из самых крупных негосударственных акторов в регионе - Исламское движение Узбекистана. Не вникая в сложную структуру ИДУ, выделю следующее: боевики одного из крыльев ИДУ имеют места дислокации в Афганском Бадахшане, лагеря подготовки, свои штаб-квартиры в нескольких провинциях афганского Севера, влиятельных покровителей в Кабуле, инфраструктуру связи и получения легальных документов для перемещений по республикам Центральной Азии, каналы финансирования через арабские страны, опосредованно замкнутые на структуры, подконтрольные ЦРУ. Цель, которую реализует группа, – создание очага напряженности и угрозы на границе Таджикистана и Киргизии с Узбекистаном, постоянная демонстрация угрозы по отношению к руководству республики Узбекистан со стороны ИДУ и удержание его в сфере влияния США.
При этом часть боевиков при подготовке ориентируется на действия в Казахстане и в Киргизии для ведения пропагандистской работы, вербовки, диверсионных действий, направленных на дестабилизацию ситуации там. Таким образом закладывается потенциал для "контролируемой" дестабилизации, которая, будучи запущенной в той или иной конкретной политической обстановке, должна привести к усилению давления на руководство той или иной страны, оказавшейся "в критической ситуации", и вынудить ее принять нужные решения в обмен на снятие остроты кризиса. (В данной ситуации США не заинтересованы в инфильтрации боевиков данной группы в сам Узбекистан, а лишь в наличии такой постоянной угрозы как инструмента давления на Каримова).
С этой целью осуществляется включение в состав данного крыла ИДУ выходцев из Казахстана и Киргизии, которые проходят подготовку и затем отправляются в эти республики для вербовочной и диверсионной работы. При этом они позиционируются не как боевики ИДУ, а как члены групп «лашкар-и-казахстан» или «лашкар-и-кыргызстан», но руководство осуществляется старыми членами ИДУ из числа этнических узбеков.
Ряд других негосударственных акторов на данный момент выступают в роли инструментов для выстраивания т.н. «узбекского пояса безопасности» вокруг Узбекистана в Афганистане, что невозможно без активного участия в этом США. В частности, есть информация, что формирования бежавшего из Таджикистана полковника Худойбердыева, которые давно базируются на территории Узбекистана, готовятся для проведения возможных операций против таджикских полевых командиров в провинции Балх. При этом не исключается ведение дестабилизирующих действий на территории Таджикистана, в Худжанте. Эти сообщения не опровергают информированные источники на местах. Если власть этих полевых командиров установится в этих двух районах, с одной стороны, как это видит Ташкент, будет установлен барьер на пути талибов, с другой стороны – это дополнительные точки дестабилизации, которые очевидно выгодны США.
Таким образом, негосударственные акторы становятся важным элементом «Большой игры» в Центральноазиатском регионе, они демонстрируют высокую эффективность при в общем-то скромных вложениях. И по мере нарастания нестабильности, инициируемой крупными геополитическими игроками, этот элемент будет набирать силу. Уже сейчас негосударственных акторов можно рассматривать как важный фактор в выстраивании внутренней и внешней политики центральноаизиатских государств. При этом важно понимать, что практически все они вольно или невольно являются инструментами в руках тех или иных крупных игроков, иногда - нескольких. Это обстоятельство необходимо учитывать при выстраивании мер противодействия негосударственным акторам в регионе.

Тэги: Афганистан, Казахстан, Киргизия, Международная Коалиция, США, Узбекистан, Центральная Азия

Опубликовано: 02.04.2013 Просмотров: 4035 Вернуться к публикациям