Центр исследований
кризисных ситуаций
Журналист-международник в роли эксперта и дипломата: границы профессии в период геополитических разногласий

Журналист-международник в роли эксперта и дипломата: границы профессии в период геополитических разногласий

Евразийская школа общественной дипломатии Экспертный клуб «СИБИРЬ-ЕВРАЗИЯ»

Бердск 19.04.2018

 

Виталий Леонидович Волков, журналист-международник, эксперт Центра исследований кризисных ситуаций CSRC (Германия).

Устная лекция

Прежде чем приступить к основной части нашего разговора, хочу сразу обозначить два теоретических положения, которых я намерен придерживаться сегодня. Во-первый, если я буду говорить о журналисте, то имею в виду «чистого журналиста». То есть сегодня мы вообще не станем обсуждать варианты, когда журналист действует по чьему-то заказу, куплен, испуган, или же, например, когда он работает под прикрытием в интересах неких спецслужб или иных нежурналистских организаций. И второе: все те конкретные примеры, которые я сегодня буду приводить, основаны на реальных, известных лично мне событиях, однако я сознательно внес в них изменения, сделал модельными, дабы иметь возможность с полным основанием сказать вам: все аналогии – на вашей совести, слушатели, а события не происходили именно и точно так, как они мной переданы. Это подушка безопасности на случай, если лекция вдруг всплывет в социальных сетях.

Теперь приступим. Для начала я задам вам три вопроса, которые могут показаться вам далекими от темы. Возможно, вам известно имя молодого физиолога Дмитрия Шаменкова, одного из создателей популяризуемой им Системы управления здоровьем… Он часто бывает у вас на Алтае, здесь один из его центров. Он на своих публичных лекциях задает вопрос: почему наш организм умирает, если стволовые клетки, из которых он «выращен», при определенных условиях могут жить вечно? Я немного упрощу вопрос: почему «умные системы» деградируют? Предлагаю сейчас запомнить вопрос, и с ним в багажнике мы двинемся дальше.

Второй вопрос – уже к вам: что есть «чистый журналист»? Например, «чистый», теоретически идеальный репортер? Это, видимо, тот, кто наблюдает за некоей системой, за происходящими в ней событиями как бы извне и наиболее точно рефлектирует их, не привнося в систему самого себя. Обычным делом является теоретический спор о том, может ли «идеальный репортер», сообщающий о разгоне некоей демонстрации, в какой-то момент вмешаться в сами события, проявить человечность и оказать помощь той или иной стороне… В принципе, нет, не может. И я знаю людей, которые стараются этого правила придерживаться.

Или «идеальный обозреватель» - его задача наиболее полно изобразить разные аспекты события, явления, его движущие силы и возможные варианты развития, при этом предоставив пользователю самому делать выводы.

И тут я задаю вам следующий вопрос: а возможен ли «чистый журналист» в принципе? Даже теоретически? Физикам еще со времен появления квантовой теории известно, что начиная с некоторого микроуровня рассмотрения явлений наблюдателя в принципе нельзя считать независимым, поскольку уже сам факт наблюдения за системой влияет на систему. Это доказанный факт. Я же часто буду пользоваться не доказанными теоретически, но оправданными опытом эвристическими аналогиями с наукой, перенося взгляд на функционирование сложных человеческих систем.

И хочу привести цитату известной специалистки по деятельности мозга, Татьяны Черниговской – это эпизод ее выступления на Гайдаровском форуме несколько дней назад.

«Он честный ученый, и он смотрит на то, что здесь делается, честно. И это – ошибка, потому что ученый находится в том же мире, который он исследует. Сейчас известно, что данные исследований не независимы от того, кто их исследует»

И еще, уже о культуре, отображающей реальный мир в своих знаковых системах, создаваемых мозгом… «Мы создаем знаковые системы. Зачем эти повторы? Как говорил Юрий Лотман, искусство не повторяет жизнь, а творит жизнь. Оно сперва нечто придумало, а потом жизнь начинает этой дорогой идти. Искусство создает ментальные объекты, которые потом, возможно, появятся в реальном мире»…

То есть, какие выводы я здесь хочу вычленить: объективного наблюдателя, а, значит, и «чистого журналиста», находящегося вне системы, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ. Более того, мы не просто как-то влияем на реальность, наблюдая ее, но еще и ЗАДАЕМ ЕЕ ОБРАЗ.

Для журналиста, как и для писателя, здесь не должно быть ничего эзотерически-удивительного. Некоторые писатели и журналисты обнаруживали, что их прогнозы будущего буквально материализовались. Раньше это было принято считать даром предсказания. Но еще раньше, при Платоне, а сейчас снова на это можно смотреть как на ЗАДАНИЕ ОБРАЗА БУДУЩЕГО. Я знаю авторов, которые из-за этого отказываются писать на определенные темы, предполагая, что обладают таким свойством - ониопасаются его, поскольку образ будущего мира у них выходит не там, каким они его хотели бы видеть.

В одном из примеров, которые я приведу чуть позже, мы затронем этот феномен.

А сейчас хочу задать вам следующий вопрос:  хотим ли мы сегодня быть «чистымижурналистами»? После того, о чем я только что рассказывал, этот вопрос кажется лишенным логики, поскольку мы уже тут определились – хотим мы или не хотим, а все равно на наблюдаемую систему влияем, и независимыми от нее «рефлекторами», отражателями не являемся. Однако вопрос эмоционально окрашен, то есть драматургически обоснован. Особенно если его повернуть так: хотим ли мы сегодня влиять на мир активно?

Подумайте минуту, а потом проведем крохотный тест.

Я задам две модельные ситуации, а вы, оценивая их, просто для себя выставьте единичку, если отвечаете «да», и нолик, если «нет». Итак, первая ситуация: Вы - российский журналист, и стали обладателем проверенной эксклюзивной информации о том, что химическая атака, совершенная режимом Асада в Думе, была на самом деле. Условно говоря, появился некий анти-Сноуден, который Вам «слил»  убедительные данные. И получили Вы эту информацию еще пару недель назад, то есть до того, как небольшая западная коалиция нанесла по Сирии удар в отместку за эту атаку. То есть еще не было известно, какой силы будет этот удар и не приведет ли он к большой войне с участием России и даже к ядерному конфликту… То есть, фактически от Вас как от журналиста возможно зависит судьба мира – быть или не быть третьей мировой войне. Вы публикуете информацию - и она развязывает руки для удара США по Сирии. Вы не публикуете - встает вопрос, кто вы тогда есть: журналист или нет. Подумайте, как Вы в этой ситуации поступите. И поставьте себе единичку или нолик.

А теперь обратная ситуация. Вы получаете абсолютно верную информацию уже не от анти-Сноудена, а от Сноудена, что химической атаки в Думе не было. И у Вас, поскольку Вы – бывалый журналист-международник, есть круг общения среди европейских журналистов и бонус их доверия к вам. Передадите ли вы эту информацию, опубликуете ли вы ее? Думаю, что для вас второй вопрос более очевидный, но, тем не менее, поставьте тоже единичку или нолик. Единичка – да, нолик – нет.

Теперь, кто собрал две единички, тот, по результатам этого очень грубого теста, про себя может сказать, что он журналист, журналюга. У кого 0-1 или 1-0, тут ситуация сложнее, но это человек, который хочет влиять на мир. А вот у кого два нуля, это совсем интересно. Это особый случай, предлагаю вам на досуге подумать, что бы это значило.

Минуту подумайте и сейчас, в чем тут логика.И идем дальше.

Те модельные примеры, которые мы сейчас обыграли, заставляют меня обратить внимание на вещи достаточно банальные, но, тем не менее, когда мы говорим о международной журналистике, в значительной мере определяющие реалии сегодняшнего дня. Грубо говоря, Вторая мировая война началась, как известно, с определенной провокации – с Гляйвицкой провокации. Но там, по крайней мере, действительно были реальные трупы как бы польских солдат, немецких солдат. Была проведена реальная инсценировка.

Дальше прошло определенное время, и уже общим местом и элементом культуры стала история про хвост, который играет собакой,  а медиа-пространство стало играть такую серьезную роль, что реальной провокации возможно даже и не нужно, чтобы инспирировать мировой катаклизм. Условно говоря, мы исходим из того, что в Восточной Гуте  химической атаки не было, но оказалось достаточно снять некий видеоролик, чтобы едва не запустить маховик большого конфликта. Это уже некая новая качественная ступень по сравнению со знаменитой пробиркой Колина Пауэлла – поскольку, хотя в пробирке не было доказательства наличия у Ирака химического оружия, но хотя бы сама пробирка была и Пауэлл был. А сейчас, по моему представлению, ситуация движется в сторону того, что скоро даже фейковыйролик, как в Думе, не нужно будет снимать. Достаточно будет найти некие события, которые вообще невозможно быстро проверить обычному человеку, зато в которые легко поверить – как то, например, сообщить о кибератаках неких хакеров на некие военные структуры, и связать эти события в медиа-пространстве с атакой «сил зла» на «нас», представляющих, «сторону добра».

Если вы рассказываете об этом так, что публика видит себя «стороной добра», подвергшейся агрессии со «стороны зла», то ваши слова будут восприниматься «правдой», и самые «честные» среди потребителей такой информации первыми заявят о готовности пойти войной на «зло», которое ставит под угрозу само существование «добра» и принципов функционирования «мира добра». По моим наблюдениям за средой в Германии, там публика уже почти готова брать очень многое на «веру», а не на зубок сомнения и доказательной логики. Общество одержимо идеей «Добра», предполагающей наличие «Зла», и желает – СТАБИЛЬНОСТИ ДОБРА. Которую требуется защищать. О логике этого процесса, о роли ума, и о том, что представляет собой «честность» в этом контексте, мы как раз будем говорить позже, и вернемся к Шаменкову, Черниговской и функционированию сложных систем.

А пока я хотел бы подчеркнуть, что тот выбор, который вы сейчас делали в модельных ситуациях, возможно, действительно придется делать в реальности, и от него многое зависит.

Но в тех двух модельных примерах, которые я привел, речь шла о журналисте, который выступает именно в качестве журналиста. Сейчас я вам приведу некоторые другие модели, где на стыке ментальных, знаковых систем влияние журналиста на события еще более выражено и выходит за рамки его профессии. Эти примеры взяты из опыта. Но, как я уже говорил, это не прямая калька реальных событий.

Вот одна большая центрально-азиатская страна.Там неожиданно берут под арест и сажают в тюрьму видного журналиста, главу журналистского союза, причем он - человек заслуженный, и абсолютно не связанный с оппозиционными политическими структурами. Обвинения – экономические, но причины ареста связаны с тем, что его медиа-ресурсы показались лакомым кусочком для очень влиятельных людей во власти. С которыми он не стал договариваться. При этом обычно, когда в этой стране с журналистами приключаются проблемы, западные правозащитники, журналисты, организация «Репортеры без границ» сразу вступаются за коллег, особенно если те так или иначе связаны с оппозицией. В этом случае ситуация складывается иным образом: то, что человек не выступал против власти, играет в этой схеме против него – необходимость вступиться за него оказывается трудно объяснить западным организациям, западная политика не очень интересуется этим вопросом, а известные правозащитники, которые лоббируют интересы определенных олигархических групп из этой страны, даже тормозят своих коллег с Запада, чтобы те не растрачивали свою энергию на защиту этого человека, и сохранили ее, эту энергию, для «их людей».

Тогда друзья пострадавшего нашли выходы на известного западного журналиста, который не только считается специалистом по региону Центральной Азии, но вхож в немецкий политический бомонд, обладает обширными связями среди немецких дипломатов, консультирует их по вопросам региона. Этому журналисту за чашкой кофе рассказывают о ситуации, которая произошла с коллегой.

(Апропо, год назад я в этой аудитории давал некоторые советы, как в ходе таких контактов с западными коллегами передавать им месседжи так, чтобы они воспринимали вас и ваши сигналы адекватно, чтобы информация из ваших уст не вызывала у них отторжения. Поскольку сегодня здесь много новых лиц, поясню примером из медицины – клетки нашего мозга защищены гематоэнцефалическим барьером, и когда лекарства поступают по кровеносным сосудам в мозг, им не просто его преодолеть, чтобы проникнуть в клетки. Чтобы преодолеть этот барьер, лекарства снабжаются специальными ключами, которые позволяют им «прикинуться своими» и быть пропущенными сквозь барьер. Или если медикамент должен проникнуть сквозь оболочку вируса, чтобы его уничтожить, он тоже должен быть снабжен ключом, чтобы вскрыть замок оболочки. И здесь то же самое - при общении с коллегами из других регионов, где жизнь, бюрократия, журналистика строится по определенным правилам, надо владеть методами преодоления этого барьера, уметь обслуживать определенные стереотипы и так далее).

Как бы то ни было, западный журналист, о котором я заговорил,после встречи контактирует с крупным европейским политиком, занимающимся политикой со странами СНГ, и предлагает просто информировать того о сложной ситуации вокруг главы журналистского союза страны, важной для этого политика. Не больше, но и не меньше. Сам же журналист просит с этой целью любые новости об арестованном журналисте инсайдеров сообщать сразу ему. Соответственно, создается мост, по которому информация передается из окружения пострадавшего в высшие политические круги Европы. А в саму страну со ссылкой на западного журналиста поступает информация, что эти высшие круги проинформированы о ситуации и внимательно за ней следят. Ни слова обмана. Однако обратите внимание: сама конструкция, о которой рассказали журналисты, была фактически ими и создана!Не буду вас утомлять пересказом всех перипетий, хочу только сказать, что в результате этого и не только этого участия, пострадавший журналист все же оказывается на свободе.

Вторая модель более сложная. Ее я покажу на примере истории с так называемым покушением на Туркменбаши в 2002 году. Возможно, кто-то из вас помнит, что у Туркменбаши – Ниязова был любимый вице-премьер и глава МИД, автор идеи туркменского нейтралитета, гражданин России, журналист-международник Борис Шихмурадов. В начале 2000-х Шихмурадов бежал из страны и организовал оппозиционное движение. Находясь в зарубежье, он вместе с группой единомышленников подготовил план отстранения Ниязова, уже полновесного диктатора к тому моменту, от власти – это должно было быть сделано в парламенте Туркмении, и на основе неких объяснений, которые придали бы этому действию легитимность – благо, Ниязов дал к этому поводы. Однако туркменские спецслужбы узнали об этом плане во всех деталях, и не просто его пресекли, а осуществили комбинацию с провокацией – то есть срежиссировали спектакль «покушения» этой группы, действительно тайно проникшей в Ашхабад, на Туркменбаши. А это уже чистой воды терроризм. После этого спектакля госбезопасность схватила заговорщиков, их родственников, знакомых, провела показательный процесс, а потом пересажала вообще всех мало-мальски недовольных. Но по ходу дела у властей возникла заминка: сам Шихмурадов сумел скрыться. Он спрятался в резиденции послаУзбекистана. Отношения между Узбекистаном и Туркменией к тому моменту и так были не лучшими, а такая ситуация могла в принципе развиться в конфликт, вплоть до военного – тем более учитывая характеры Ниязова и Каримова.

Это прелюдия. У Шихмурадова был друг, известный иностранный журналист. Он был в значительной мере посвящен в планы его группы, и имел возможность получать более-менее достоверную информацию о том, что происходило в Ашхабаде в те дни. И он точно знал, что Шихмурадов укрылся в узбекской дипмиссии. В этой ситуации журналист принимает решение выпустить информацию, что Шихмурадову удалось бежать из страны, и он точно не находится «у узбеков». Надежда, видимо, была на то, что туркменские службы тогда изменят вектор поиска, а друзьям бывшего министра удастся его вывезти из страны на дипломатическом транспорте. Пользуясь своими контактами, он пытался убедить российские и западные политические структуры в том, что вся история с переворотом – провокация от «А» до «Я», надавить на Ашхабад, спасти лидера заговора. Как известно, этого не случилось, туркмены ворвались в узбекскую дипмиссию, они не дали Шихмурадову сбежать, арестовали, обкололи наркотиками, вынудили к признанию себя исчадием ада, бросили в тюрьму, и с той поры о его судьбе вообще ничего не известно.

Репутации журналиста, кстати, вскрывшаяся «ложь во спасение» не вышла боком, и он считался до самой смерти Ниязова главным знатоком его диктаторского режима, его главным критиком среди журналистского сообщества – а его статьи формировали образ этого режима. Более того, этот образ, несмотря на допущенные искажения, в целом, соответствовал действительности. Или – и этот момент я хочу отметить и прошу вас его соотнести с приведенными прежде рассуждениями Чериниговской – или он отчасти ФОРМИРОВАЛ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ. Вспомним: мы создаем ментальные объекты, которые могут формировать будущую действительность!То ест, описывая Туркменбаши или другого деятеля настоящего, а также будущего, мы его в определенном смысле создаем.

И третья ситуация. Бакиевская Киргизия, 2009 год. Сын президента Максим получает в свои руки главные финансовые инструменты страны, банк АУБ, агентство ЦАРИ. Огромные деньги, включая полученные от России целевые кредиты, выводятся на Запад через группу его помощников. В самой Киргизии и в России СМИ пишут об этом, но на Западе эта тема «не идет» - и потому, что к Киргизии интерес минимальный, и потому, что все же база в «Манасе» США и союзникам нужна, а там тоже заправляет Максим.

И вот российский бизнес, обиженный Бакиевыми, инициирует создание международной группы журналистов для проведения расследования коррупции вокруг Максима. Журналисты, куда входят и западные участники, создают некую временную целевую сеть, включающую правозащитников, европейских экспертов и сотрудников антикоррупционных структур, и в результате появляется доклад для политиков в Брюсселе. Журналисты написали доклад, и представили его в форме, понятной политикам в Европе. После презентации в Брюсселе доклад становится фактом европейской политической жизни.

Далее, журналисты убеждают одного влиятельного, но ленивого политика в Киргизии, что если он поднимет эту тему в Европе, то есть попросит нескольких политиков в ЕС поддержать антикоррупционные силы в республике, то ему помогут сформулировать нужные запросы в нужные органыевропейской юстиции. ИРФ возражать не будет. Получив его согласие, политика сводят с представителями этих органов – у них таким образом появляется легитимация их действий против «Максима и его команды» - а именно запрос из Киргизии. Грамотно созданная сеть самораскручивается. Максим быстро лишается легитимности на Западе, его люди становятся «нерукопожатиными», в самом клане Бакиевых возникает конфликт. В итоге – крах этого клана. Как вы понимаете, в этой модели журналисты выступают уже прямыми акторами в политическом процессе.

Эти три модели, как бы они ни были увлекательны, я называю МАНИПУЛЯТИВНЫМИ. Поскольку в каждой из них журналист использует определенные технологии влияния на других акторов. Эти технологии во всех трех примерах влияния журналиста на реальность – влияния трех разных степеней – основаны на знании механизмов функционирования  систем и способов преодоления их «защитных барьеров». То есть это механизмы решения определенных технологических задач.

Но по прошествии лет выясняется, что власть в Туркмении не стала человечнее, в Киргизии российский бизнес не решил своих проблем, и снова и снова оказывается в ситуации дежавю. И это не случайность. Желая влиять в сторону «добра» вот так, манипулятивно, мы влияем, но на самом деле не так, как того хотим.

Я предлагаю вернуться к самому первому вопросу – в силу чего деградируют системы? Это раскроет нам ситуацию совершенно в другой плоскости и подойдем к иному механизму влияния.

Вот как описывает функционирование нашего мозга Дмитрий Шаменков. Мы постоянно получаем информацию из внешней среды и от организма. Эта информация сливается в один поток и попадает в пирамидальные клетки коры больших полушарий. Там происходит ее обработка, и на основании памяти двух видов, индивидуальной и видовой, передаваемой через гены, происходит анализ и формируется иерархия целей. А, исходя из целей, формируется программа действий по ОПТИМАЛЬНОМУ достижению этих целей. Она формируется на основании НАИЛУЧШЕГО опыта, хранящегося в ОБЪЕДИНЕННОЙ ПАМЯТИ. После этого формируется нейронная сеть, которая и есть программа действий, она управляет нашим поведением, шлет сигналы вегетативной системе. Мы достигаем результата, его параметры попадают в анализатор действия, и далее идет коррекция программы действия. В этой системе самым главным условием ее бесперебойной работы является точность передачи информации между ее звеньями. При этом главными в иерархии целей являются ВЫЖИВАНЕИЕ, избежание УГРОЗЫ ЖИЗНИ, а также удовольствие.

Все это, утверждает Шаменков, научные факты, доказанные создателями теории  функциональных систем. Также доказанные, как и следующий удивительный факт: наш «ум», если вы заметили, не участвует ни в процессе принятия ИЕРАРХИИ ЦЕЛЕЙ, ни при создании программы действий. Более того, «ум» узнает о том, что функциональная система приняла некое решение, с запаздыванием, длительность которого тоже вычислена! То есть, адаптируя это к нашим ситуациям, мы можем говорить о том, что сперва принимаем некие решения – причем эти решения оптимальны с точки зрения выстроенной в нас иерархии целей – а уже затем мозг фактически обосновывает это решение для нас, чтобы оно не противоречило некоей нашей шкале ценностей.

Кстати, вот что по этому поводу говорит Черниговская (когда она говорит «мозг», то имеет в виду именно не «ум», а тот биомеханизм, который таится в мозге): «Он, мозг, принимает сам некое решение, но после этого он посылает нам утешительный сигнал, что мол, ты сам все придумал, все в порядке, ты молодец, ответственный человек»…

И именно с «умом» связана та системная ошибка, которая приводит к деградации функциональной системы. Снова возвращаюсь к Шаменкову: «Ум», функционирующий в качестве органа рефлексии, надстройки, лишь с запаздыванием, с определенного момента отождествляет себя с ДЕЯТЕЛЕМ.

«У нас формируется четкое представление о себе и своих реакциях, - говорит Шаменков, - происходит отождествление нас самих с нашим стереотипом реагирования. Происходит страшная вещь – пользователь, наблюдатель, отождествляет себя с операционной системой. Этот ВИРУС очень распространен в нашей популяции. К чему приводит это отождествление? Как только в той или иной ситуации у вас начинает МЕНЯТЬСЯ ваш ОПЫТ, как только КАРТИНА МИРА начинает отличаться от ПРАВИЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА, которая, конечно, у вас (вместе со стереотипом реагирования) формируется, то моментально возникает УГРОЗА ЖИЗНИ. Любая попытка перезаписи этой системы КОНДЕНСИРОВАННОГО ОПЫТА (специальный термин) напрямую приводит к реакции КАК при угрозе жизни».

То есть мы имеем ситуацию, в которой «ум» не является собственно деятелем, но дает объяснения, обоснования действиям системы, направленным на удержание ПРАВИЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА. То есть этот феномен нам объясняет, каким образом выходит так, что «умные люди» вроде бы искренне трактуют события так, что с точки зрения нашей логики и представлений о справедливости хоть стой, хоть падай. Тут опять пример с Верхней Гутой – логика тех, кто сразу принял сообщение о химической атаке Асада за чистую монету лишь обосновала то, что уже до нее сформировано как постулат и программа действия – поскольку принятие противоположной версии означало бы реакцию КАК ПРИ УГРОЗЕ ЖИЗНИ!

Далее, Дмитрий Шаменков делает такой вывод: «Необходимо соблюдение максимальной точности при передаче информации, необходима передача информации без искажения. Для живых систем цель определяет то, что мы видим, думаем и делаем». Этот вывод Шаменковая предлагаю сегодня эвристически распространить на большие системы, на журналиста, который служит в них одним из главных звеньев передачи информации.

Но журналист, как звено, отвечающее за наиболее точную передачу информации в большой социальной функциональной системе, оказывается перед логическим противоречием:

  1. Он - так или иначе, не независимый наблюдатель, а АКТОР
  2. Если он «честный актор», то стремиться влиять в сторону ДОБРА, ПРАВИЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА
  3. Но закрепление некоей ПРАВИЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА – это системная ошибка, нарушающая точную передачу информации и препятствующая постоянной перезагрузке всей системы памяти после получения этой информации

Как эти противоречия разрешить? Это самый важный момент мы из теоретической сферы идем в сферу практическую. А именно к не манипулятивной модели влияния, влияния «собой». Речь идет о работе над ВНУТРЕННЕЙ ЧЕСТНОСТЬЮ, или, по другому, над свободным взглядом, над избавлением от влияния так называемых СИСТЕМНЫХ ВИРУСОВ или ПАРАЗИТОВ СОЗНАНИЯ.

Вообще, свобода в значительной мере – это навык или дар воспринимать явления в их полноте, сложности и иерархии связей, а также как можно тоньше дифференцировать и как можно богаче классифицировать в своей знаковой системе эти связи. Эта формулировка имеет непосредственный выход как на деятельность вообще, так и на журналистскую деятельность, особенно в аспекте того, что точная передача информации происходит тем труднее, чем больше на ее пути через нас ей встречается вирусов нашего сознания и наших шор.

 

Давайте подумаем: кто свободнее, тот,  у кого алфавит состоит из тридцати пяти букв, но ему запрещено использовать семь из них, или тот, у кого алфавит состоит из двадцати восьми букв, но ему запрещено использовать три из них? Молодая журналистка из Узбекистана мне, кстати, ответила, что, конечно, свободнее тот, кому меньше запрещено – то есть второй. Но я вижу свободу иначе, и предлагаю вам подумать, почему.

Кстати, можно пойти обратным ходом и увидеть любопытный эффект так называемого свободного мира – деградацию именно этого аспекта свободы вместе с закреплением в нем некоей ПРАВИЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА и себя на стороне Добра.

Вот всем известный пример: в Германии Зеленые выступают за бомбардировки Белграда. Они дают этому эмоциональное, основанное на убежденности в правоте и принципах, обоснование. Хотя вроде бы тут прямое противоречие с этими их принципами. Можно этот феномен обосновать политической конъюнктурой, давлением внешних сил и так далее – так и делалось - не допуская, что они действительно так ДУМАЛИ. Но мы с вами уже знаем, что думали они так потому, что их «ум» постфактум предоставил обоснования их действиям, направленным системой на удержание правильной картины мира, закрепившейся там. То есть дал объяснение их побуждению бомбить Белград. Благородное объяснение, содержащее слова о защите слабых, о демократии, о свободе и так далее. А уже дальше, постепенно, на дистанции следующего политического поколения происходило следующее: это объяснение постепенно закрепилось в форме жесткого стереотипа и некоего вируса, мема «демократизации», использование которого стало, как сейчас, вызывать почти рефлекторно определенную картину событий, где «мы» на правильной стороне, и, соответственно, «наши правильные реакции», направленные на удержание этой картины мира.Потому что перезагрузку этой картины «мы» воспринимаем уже как угрозу жизни для нашей системы.

Если этого механизма не брать во внимание, то возникает картина зеркальной пропаганды, когда одна сторона говорит, что другая просто распропагандирована, а та уверена, что дело как раз наоборот. То есть вроде бы мы в зазеркалье, объективного взгляда картины нет и быть не может, и тогда прощай вообще некая точная журналистика. Хуже того: журналист в этой системе – еще и то звено, которое транслирует и усиливает мемы тем более, чем более он ими заражен сам, чем более убежденно он старается защищать свою логику, свою ПРАВИЛЬНУЮ КАРТИНУ МИРА. И раскачка всей системы усиливается, идет ее деградация.

Вот сравнение, иллюстрирующее динамику этой деградации: все-таки когда была история с пробиркой Пауэлла, журналисты поймали его на лжи. Сейчас, когда идет явная околесица по поводу химатаки в Восточной Гуте, ответной критической реакции среды нет, никто поиском «секрета пробирки» не озабочен. И не потому лишь, что она, эта среда – куплена или кем-то распропагандирована. А потому, что она убедила себя – она должна быть на стороне «Добра», и вести себя соответственно. И она, эта среда, просто не отдает себе отчета в том, в какой сложной системе отношений она существует. Не международных отношений, а отношений между различными вложенными друг в друга функциональными системами.

Но тогда как транслировать свое мнение и свое виденье событий наиболее адекватным образом?Я бы дал такой ответ: в сложившейся ситуации главное информационное сообщение, которое мы передаем в мир – это МЫ САМИ. И даже с точки зрения восприятия может оказаться важнее не то, что я сообщаю в мир, а то, кто я при этом сам, какой я сам. И это тот самый механизм, который позволяет нам влиять на мир – не посредством транслируемых сообщений, кажущихся нам такими важными - а сохранением себя как канала трансляции в ЧИСТОТЕ. Я как журналист должен избавляться от паразитов в своем сознании, которые препятствуют нам точно воспринимать и передавать информацию в системе – что есть наша первейшая задача (сейчас появляется литература об этих паразитах). Единственный способ сегодня оставаться «чистым журналистом» – это проверять себя на наличие паразитов и пытаться от них освобождаться.

Я недавно столкнулся с такой ситуацией: мой товарищ утверждал, что российское ТВ замалчивает ситуацию после пожара в Кемерово. Между нами за годы возникла высокая степень доверия, и когда я возразил, что сам видел по нескольким каналам подробные репортажи, с видеокадрами трагедии, он не мог мне сказать, что я лгу. И тогда он признался очень честно: что он не хочет моих доводов слышать, поскольку они изменят его КАРТИНУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. На самом деле мы почти все в той или иной мере так устроены, только нам обычно не хватает ВНУТРЕННЕЙ ЧЕСТНОСТИ самим в себе это углядеть. Мы находим этому иные объяснения.Хотя уже есть способы избавляться от фиксированности на необновляемой КАРТИНЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, покушение на которую, как мы помним, воспринимается на уровне УГРОЗЫ ЖИЗНИ!

Кстати, по дороге сюда, на лекцию, коллега говорил мне о деградации употребления русского языка в сегодняшней журналистской среде, и о влиянии на это современных средств связи.

А я подумал, что не зря давно взял себе за правило избегать сокращений и отказа от знаков препинания, когда пишу СМС или сообщения в Телеграмме или Скайпе - при самом сильном цейтноте. Кажется, мелочь, но она задает определенную гигиеническую норму. Язык – это системообразующий элемент, это одна из главных знаковых систем, в которых мы живем. А теперь вспомним Черниговскую – это система, через которую нами создается образа мира. Так вот, лично я, занимаясь такой профилактикой, считаю, что это помогает мне оставаться более объективным и свободным журналистом.

 

Тут нет прямых путей.Еще раз повторю, не боясь оказаться навязчивым: люди, которые с пеной у рта выступали за права человека, потом бомбили Белград, и были абсолютно убеждены, что они правы и остаются убежденными борцами за права человека. Будучи несвободными, то есть зараженными вирусами сознания, мы, желая добра такой системе как системе МИР, усугубляем ситуацию в ней. 

 

А вывод о том, что все пропаганда, мы в зазеркалье, и сделать тут ничего с этим нельзя, я предлагаю пока не ставить на голосование. Например, я контактирую с мыслителем, который ставит вопрос о создании ЛАБОРАТОРИИ по изучению и лечению вирусов сознания. Вероятно, возможно уменьшать зависимости от стереотипов, развивать готовность к постоянной перезагрузке всей системы собственного восприятия, развивать тонкость и точность восприятия, то есть ту самую СВОБОДУ, о которой я говорил. Это поле для будущего большого исследования.

 

Тэги: аналитик, журналист, международная журналистика, международные отношения, Сирия, угрозы, Центральная Азия

Опубликовано: 26.05.2018 Просмотров: 1899 Вернуться к публикациям

Ваши отзывы (0):
 
Вы можете оставить отзыв о статье:
Ваше имя:
Ваш отзыв:
Публикации


Цитаты

“Когда мы говорим об украинских олигархах, следует обязательно упомянуть и группировку Дмитрия Фирташа (Левочкин, Бойко, Хорошковский, братья Суркисы, Левин и др). Это так же совершенно наднациональная космополитическая группа, для которой интересы населения Украины (в основном, средней и низшей социальных страт), совершенно безразличны, а страна рассматривается ими как объект эксплуатации с целью достижения максимальных прибылей. Многие из них вообще проживают вне Украины. Кто-то из них в той или иной мере связан с представителями спецслужб Запада и Израиля, что совершенно естественно, поскольку они представляют исключительный интерес в плане их влияния на внутреннюю и внешнюю политику государства.”

Ссылка на полную публикацию