Автор: Н.И. Харитонова, эксперт по постсоветскому пространству

 страница эксперта: http://csrc.su/experts/16/

В наши дни нередко можно услышать мнение о том, что локальные конфликты разной интенсивности, «замороженные» конфликты, процесс урегулирования которых насчитывает уже десятилетия, являются угрозой стабильности ввиду того, что препятствуют развитию как отдельных стран, так целых регионов. И, пожалуй, это суждение справедливо.

Сложившиеся в период «холодной войны» формы международного взаимодействия и регулирующая роль сверхдержав во многом способствовали эффективному сдерживанию не только возможного глобального конфликта, но и неконтролируемого развития отдельных локальных военных конфликтов, которые могли бы в дальнейшем привести к крупномасштабному противостоянию. Однако даже самым осторожным прогнозам о бесконфликтном сосуществовании не суждено было оправдаться.

Распад СССР сопровождался правовой неурегулированностью выхода из Союза ряда республик, крушением основанной на советской идеологии межнациональной толерантности, которая усиливалась активизацией идей национализма и формированием национальных государств на постсоветском пространстве. В результате произошел всплеск внутренних конфликтов, возникновение которых напрямую связано с проблемой самоидентификации, определяемой не по государственной, а, главным образом, по этнической и религиозной принадлежности.

Одним из примеров подобных конфликтов на территории бывшего СССР является конфликт в Приднестровье. Несмотря на все усилия, в том числе и международного сообщества, он до сих пор не урегулирован и остается в «замороженном» состоянии, что оказывает значительное влияние на развитие политических процессов в Юго-Восточной Европе.

Особенностью приднестровского конфликта является то, что, в отличие, например, от абхазского или юго-осетинского, здесь в качестве основных противоречий, приведших к вооруженному конфликту, нельзя выделить исключительно межэтническое и межконфессиональное противостояние. Этот конфликт включает в себя и национальный, и статусный, и территориальный, и экономический элементы. Приднестровье заселено представителями трех наций: русскими, украинцами и молдаванами, каждая из которых составляет почти треть населения, а также болгарами, белорусами, гагаузами, евреями и немцами. В начале 1990-х гг. в период формирования Республики Молдова как независимого национального государства, активное развитие получила идея румынизации. Тогда в противостоянии поглощению румынской культурой, чуждой большинству жителей приднестровского региона, произошло основанное на советской идентичности сплочение полиэтничного населения Приднестровья. Позже на этой основе сформировалась и приднестровская государственность, и своеобразная приднестровская идентичность. Наряду с этим, в приднестровском конфликте в концентрированном виде присутствуют практически все черты, свойственные другим конфликтам на постсоветском пространстве. Многослойность структуры данного конфликта затрудняет процесс его урегулирования.

С момента окончания вооруженной фазы конфликта в Приднестровье и начала процесса мирного урегулирования прошло уже 20 лет. За указанный период было озвучено множество планов по нормализации молдавско-приднестровских отношений, среди которых и построение асимметричной федерации, и создание широкой автономии, и ассоциированное членство в союзе государств. Однако ни один из предложенных вариантов так и не был реализован. И с этим все де-факто смирились.

Вместе с тем, в последние два-три года приднестровская тема вновь активно зазвучала как в российской внешней политике, так и на Западе. Лишь несколько примеров: приднестровское урегулирование стало одной из тем первого контакта Д.А.Медведева и В.Ф.Януковича в июне 2010 г., что реализовалось в совместном заявлении двух президентов, приднестровская тема фигурирует и в первом указе В.В.Путина «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» (май 2012 г.), и в недавно утвержденной Концепции внешней политики России. Запад, прежде всего — страны-члены Евросоюза, также не упускает возможности поднять эту тему как  практически в любых контактах с российскими высокими лицами, так и на международных форумах. Яркая демонстрация — принятое в Дублине в декабре 2012 г. на Совете министров ОБСЕ заявление о переговорном процессе по приднестровскому урегулированию, чего не было уже более 10 лет.

Фактором, стимулировавшим внимание к приднестровской проблеме, явилось изменение внутриполитической ситуации в Молдавии в связи с победой на выборах  2009 г. прорумынских сил и приходом к власти, в том числе на ключевые государственные посты людей, стоявших у истоков создания румынского националистского движения «Народный фронт» – главного вдохновителя и дирижера волнений на национальной почве в Молдове в конце 1980-х – начале 1990-х гг. В ходе предвыборной кампании лидеры прорумынских организаций, ныне объединенные в единый политический парламентский блок Альянс «За европейскую интеграцию», активно использовали антироссийскую риторику, выступали за денонсацию Соглашения о принципах мирного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта 1992 г. и инициацию референдума о вступлении Молдовы в НАТО. А уж официальным курсом нового молдавского правительства является курс на «евроинтеграцию», который логично должен привести к достижению вожделенной молдавскими политиками цели — полноправному членству в Евросоюзе. При этом даже самым отчаянным «евроромантикам» в молдавском руководстве понятно, что второго Кипра в своих рядах ЕС не потерпит. Отсюда — необходимость урегулировать приднестровскую проблему, но даже и в этих условиях — не любой ценой, а исключительно в свою пользу.

Рассмотрим существующие сегодня для этого условия и возможные варианты решения.

Не будем упоминать ни набивший оскомину «План Козака», ни более ранний Московский меморандум, хотя будь какой-либо из этих документов воплощен в жизнь, сегодня мы размышляли бы о приднестровской проблеме только в историческом плане. Вспомним просто о существующих на сегодняшний день  официальных позициях сторон.

Если задаться вопросом, какова позиция нынешнего молдавского руководства в отношении урегулирования застарелого приднестровского конфликта, то можно с удивлением увидеть, что правящий сегодня «демократический» Альянс «За европейскую интеграцию» твердо стоит на позициях побежденных им в 2009 г. коммунистов. Последним официальным документом Кишинева на эту тему был, надо сказать, довольно эксцентричный «Закон об особом статусе населенных пунктов на левом берегу Днестра», принятый в 2005 г. Парламентом Молдавии практически единодушно (из 101 парламентария 100 проголосовали «за» и лишь одна «народная избранница» воздержалась, сочтя предлагаемый проект слишком «либеральным» для Приднестровья). Этот закон четко определяет максимально возможный для региона статус как некое автономно-территориальное образование в составе унитарной Молдавии с весьма ограниченным кругом компетенций, преимущественно в сфере развития «фольклорно-народных» традиций. (Излишне говорить, что после многих лет фактической независимости предлагать подобный статус реально состоявшемуся государству — Приднестровской Молдавской Республике — несерьезно.)

Нынешнее молдавское руководство не торопится с формулированием собственного подхода к приднестровской теме. Отсюда вывод — иного варианта решения проблемы, кроме предложенного в 2005 г. в Кишиневе не видят.

Что касается Приднестровья, здесь все столь же очевидно. Хронологическим и сущностным ответом на упоминавшийся закон 2005 г. стал очередной референдум на левом берегу, проведенный в сентябре 2006 г., когда на вопрос о независимости региона и последующем вхождении в состав Российской Федерации 97% населения ответили положительно. Многие из нас, конечно, помнят аналогичные цифры итогов голосования в советские времена и над этим можно было бы шутить, однако даже сегодня по объективным статистическим данным, значительно больше половины населения Приднестровья - включая этнических молдаван (!) - категорически против объединения с Республикой Молдова в какой бы то ни было форме. А тот же Е.В.Шевчук — второй президент Приднестровья — пришел к власти в 2011 г. не только под лозунгом борьбы за порядок, но и под обещания продолжать отстаивать независимость и суверенитет Приднестровской Молдавской Республики и добиваться ее международного признания. И, надо отметить, этот курс проводится им настолько последовательно, насколько вообще можно говорить о последовательности политиков.

По информации источника, близкого к руководству ПМР, на данный момент возможности реинтеграции рассматриваются как практически нулевые. Население Приднестровья не хочет объединения с Молдовой. В качестве аргументов обычно приводятся следующие причины (в порядке снижения значимости): прорумынски настроенное руководство Республики Молдова; низкий уровень жизни в РМ, высокая безработица, отсутствие перспектив у русскоязычного населения. На сегодняшний день очередной раз набирает обороты дискуссия вокруг закрытия русских школ в Молдове, отдельные парламентарии предлагают прекратить финансирование русских школ и т.д.  Очевидцы свидетельствуют, что в Республике Молдова сельское  население доведено до крайней нужды и «готово взяться за вилы». В этой связи население Приднестровья считает, что объединение с Молдовой может сильно навредить Приднестровью, прежде всего с экономической точки зрения. В этом смысле количество реальных и латентных сторонников объединения с Молдовой стало на много порядков меньше, чем в постконфликтный период (в 90-х гг.). Примечательно, что сторонников реинтеграции практически нет и среди молдавского населения Приднестровья. Еще один немаловажный тренд – скупка привлекательных участков (примыкающих к Днестру, в живописных районах в долинах притоков Днестра) на левом берегу представителями «прокишиневской» элиты, судя по характеру построек, намеревающихся развивать здесь туристические проекты с участием бизнеса из Молдовы. Очевидно, что реинтеграция если и возможна, то только в экономической сфере путем реализации общих экономических проектов вплоть до создания общей экономической зоны.

Россия. Вот тут мы подходим к самому, может быть, важному в приднестровской проблеме аспекту.

Бытует мнение, что Россия полностью контролирует ситуацию в Приднестровье и чуть ли не осуществляет над ни свою юрисдикцию. Если бы это было так! Пожалуй на сегодня в российской внешней и внутренней политике (а Приднестровье для России во многом и вопрос политики внутренней!) нет более противоречивого подхода, чем подход к проблеме Приднестровья. С одной стороны, она связана официально заявленной в 1992 году позицией, признающей Приднестровье регионом Республики Молдова и нацеленной на поиск решения приднестровской проблемы при сохранении суверенитета и территориальной целостности Молдавии в границах Молдавской ССР по состоянию на январь 1990 года. На тот момент это было объяснимо - необходимо было любыми средствами прекратить кровавый конфликт на Днестре. Однако сейчас очевидно, что даже идея федеративного государства Молдавии и Приднестровья едва ли может быть реализована. Понимая это, видя одновременно однозначную устремленность нынешнего молдавского руководства в столь дорогие его сердцу европейские структуры — сначала ЕС, а в перспективе и НАТО с предоставлением территории для размещения элементов американской системы ПРО — Россия, тем не менее, продолжает повторять формулу 1992 года. Это уже даже не смешно. Разрыв между официальными заявлениями российского руководства и реальным положением вещей с каждым годом все увеличивается и это не может не влиять на отношение по крайней мере русской трети населения Приднестровья к своей «исторической Родине». О каком контроле над ситуацией здесь может идти речь!

Между тем, последние годы полным ходом идет процесс, инициированный Молдовой и европейскими структурами и направленный на изменение формата миротворческой операции на Днестре, предусматривающей присутствие российских миротворцев в Приднестровье. Речь идет о ликвидации Совместных миротворческих сил, выводе российских миротворцев и передаче данной функции ОБСЕ и ПАСЕ, а также выводе Оперативной группы российских войск (ОГРВ). Приднестровье и Россия выступают против трансформации миротворческой операции, подчеркивая, что миротворческая операция на Днестре еще не завершена и окончательное урегулирование молдо-приднестровского конфликта пока не состоялось. А присутствие ОГРВ Приднестровье рассматривает как основную гарантию безопасности. Таким образом, проблема трансформации миротворческой операции становится камнем преткновения не только в диалоге Кишинева и Тирасполя, но и Кишинева и Москвы, а также Москвы и Брюсселя. Будущее миссии будет зависеть от множества факторов, однако здесь именно политическая воля России выступает в качестве ключевого.

Все эти двадцать лет Россия реально являлась гарантом мира и, пусть относительной, но стабильности в этом регионе, гарантом физического выживания самобытного народа Приднестровья. И международный авторитет России, и российские миротворцы, и российская финансовая и экономическая помощь способствовали становлению Приднестровской Молдавской Республики. Но одновременно ситуация консервировалась. После срыва подписания «Меморандума Козака» реальных подвижек в урегулировании приднестровской проблемы попросту не было. Представляется, что пришло время всерьез задуматься о будущем этого кусочка русской земли, изрядно политого русской кровью со времен Александра Васильевича Суворова.

Тэги: Молдавия, Приднестровье

Опубликовано: 14.03.2013 Просмотров: 3316 Вернуться к публикациям